 Эта статья продолжает размышления над евангельским текстом, начатые в предыдущих (последняя из них на этом сайте посвещена крещению Иисуса). [На фото: Искушение Христа дьяволом, худ. Феликс Жозеф Барриа (1860)].
Пустыня
После ритуального погружения в воду и особого переживания мессианского призвания Иисус уходит в пустыню. В евангельском тексте говорится, что в пустыню его возвёл Дух, что можно понять таким образом: Иисус ощутил потребность в уединении с Богом, в молитве и тишине вдали от народа.
Вполне вероятно, что уединение было неподалёку от места проповеди Иоанна Крестителя. Иоанн проповедовал в пустыне, поэтому удаление Иисуса могло подразумевать то, что Он несколько отошёл от народа в уединённое место. Некоторые комментаторы полагали, что Иисус удалился достаточно далеко: в ту местность Синайского полуострова, где в прошлом блуждали израильтяне после бегства из Египта. Евангельский текст не указывает, где именно находилось то место, куда ушёл Иисус: оно могло быть неподалёку, но нельзя исключать того, что оно было далеко.
В уединенном месте пустыни происходит искушение Иисуса. Многие комментаторы полагают (очевидно, это так и есть), что евангельский автор проводит параллели между ветхозаветними событиями, последовавшими после исхода из Египта, и новозаветним повествованием об Иисусе (переход евреев через Иордан и крещение Иисуса; голод в пустыне и голод Иисуса; испытания израильского народы в пустыне и искушение Христа; утоление голода израильтян манной и искушение Иисуса превратить камни в хлеб; медный змей и крест Иисуса). По-видимому, автор указывает на то, что евангельские события также значительны, как и ветхозаветняя история об исходе. Однако, Иисус, в отличии от блуждавшего по пустыне народа, преодолеет искушения.
Читатель уже видел ранее, что Иисус проходит тем же путём, что израильтяне, когда происходит бегство в Египет его семьи, а затем возвращение обратно на родину. Еврейский народ также называется сыном Бога. Евангельский автор относит к Иисусу слова, которые в контексте ветхозаветней истории звучат об Израиле: «из Египта воззвал Я сына Моего». Таким образом, можно сказать, что Иисус становится как бы персонификацией еврейского народа, чтобы осуществить то, к чему в идеале был призван народ, но что тот не осуществил.
Дьявол и искушения
Далее евангельский текст повествует об искушениях Иисуса от дьявола. Кто такой дьявол и что значат искушения? В ответе на эти вопросы христианская и иудейская традиции разнятся между собой. В христианской традиции дьявол или же сатана это дух зла, который противодействует Богу. Несмотря на то, что такое представление кажется очень привычным и очевидным для христиан, Толковая Библия Лопухина отмечает, что слово «сатана» в Новом Завете может применяться к людям (Мф 16:23; Мк 8:33).
Если сатана это источник всемирного зла, почему в таком случае его наименование применяется к человеку? Очевидно, это связано с традицией иудаизма, где нет учения о сатане как силе, противостоящей Богу. Как утверждают источники по иудаизму (например, Электронная еврейская энциклопедия), сатаной в первоначальном значении называется тот, кто препятствует и мешает, но это не демоническое существо, а только имя нарицательное. Традиция иудаизма также понимает сатану как обвинителя людей перед Богом, яркий пример чего можно найти в книге Иова, но сатана не является противником Бога, а всё делает по Его позволению.
В Новом Завете, в Послании Иакова говорится, что Бог «Сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью…» (Иак. 1:13-14). Интересно, что этот текст связывает искушения не с дьяволом, а с собственными желаниями человека. Такой взгляд соответствует традиции иудаизма, где есть представление, что искушение и грех происходят под действием злого начала в самом человеке (хотя сатана может иногда отождествляться с этим злым началом). По мнению исследователей, Послание Иакова принадлежит иудеохристианской среде, что также может служить аргументом в пользу предположения о близости взгляда автора на искушение к традиции иудаизма.
Из вышесказанного понятно, что ответить на вопрос, кто такой дьявол и что значит искушение, не столь просто, как кажется на первый взгляд. Трактовки образа дьявола, если считать, что это та же фигура, что сатана, неоднозначны вплоть до того, что этот образ можно понять метафорически (хотя чаще, а в христианской традиции это считается принятым, он понимается как личность). Однако, кем или чем считал дьявола евангельский автор, в действительности сложно сказать. Главное то, что в евангельском повествовании важна не фигура дьявола, а смысл искушений и ответ на них Иисуса.
Толковая Библия Лопухина излагает трактовки евангельских текстов с точки зрения христианской традиции и отмечает, что среди экзегетов присутствует полное разноглавие о том, каким образом дьявол искушал Иисуса: принимал ли дьявол какой-либо внешний образ или же искушение было чисто духовным событием. Если искушение понимается как духовное событие, это, по словам комментаторов, «опирается на наш собственный духовный и внутренний опыт, когда мы иногда подвергаемся сильнейшим искушениям, вовсе не замечая искусителя, и, однако, свои искушения относим именно к нему». Отметим, что искушения представляют собой внутренний опыт, как бы ни трактовался источник или причина их появления.
По словам комментаторов, евангельское повествование уделяет больше внимания самим искушениям, а не личности искусителя, что позволяет принять духовный характер события без внешнего образа. В таком случае выражения «приступил», «берёт Его», «поставляет», «говорит» могут быть поняты как антропоморфизы, подобно тому, как такие выражения относятся к Богу. В этой трактовке все искушения Иисуса происходят в пустыне: не было никакого буквально физического поставления на кровлю храма и возведения на гору, но всё происходило во внутреннем мире Христа. Cуществует, однако, другая точка зрения экзегетов, согласно которой дьявол явился Иисусу в реальном образе, скорее всего, человека.
Если отвлечься от обсуждения образа дьявола, о чём говорит евангельская история искушений Христа? О том, что Иисус стоял перед выбором: испытав сильнейшее единение с Богом после ритуального погружения в воду (крещения), ощутив высокое призвание, Иисус мог захотеть использовать Бога и своё мессианство для достижения личных и исключительно земных целей. Как это отображено в тексте?
Число сорок
Первое искушение было побуждением превратить камни в хлеб и происходило при появлении или, скорее, усилении голода Иисуса, который, как сказано в евангельском тексте, постился сорок дней и сорок ночей (Матф. 4:2) и ничего не ел (Лук. 4:2). Толковая Библия Лопухина задаётся вопросом, возможно ли для человека не есть сорок суток и остаться живым, и отвечает, что в Америке были проведены подобные опыты под наблюдением врачей, и было доказано, что человек может это перенести. Делая небольшое лирическое отступление, отмечу: я не думаю, что опыт сорокодневного голодания под силу любому человеку. Возможно, в прошлом люди были более сильными и здоровыми физически. Современная цивилизация дала столько благ, что люди стали мало нуждаться в физической подготовке, стали питаться более вредной пищей, и экология стала гораздо хуже. Поэтому вполне вероятно, что современный человек в среднем имеет здоровье и физическую форму худшие, чем люди прошлых и очень далёких веков (однако, сейчас многие достижения медицины облегчают лечение заболеваний).
Примечательно, что евангельское повествование говорит именно то, что Иисус ничего не ел, но не говорит того, что он ничего не пил сорок суток. Человек может жить без воды очень ограниченное время, гораздо меньшее, чем может жить без питания. Невозможно лишиться питья на сорок суток и остаться в живых. Правда, ветхозаветнее повествование утверждает, что Моисей не ел и не пил сорок дней и сорок ночей, находясь на горе Синай, когда получал десять заповедей (Исх. 34:28). Однако, ветхозаветние тексты нередко не трактуются как буквально исторические повествования в наше время даже верующими людьми.
Во-первых, как утверждает историческая библейская критика, ветхозаветние тексты в их нынешнем виде были созданы много позднее, чем это было принято считать по традиции. Мейнстрим исследовательского мнения состоит в том, что Библия прошла определённый период формирования текстов. По-видимому, в основе библейских книг находились предания и некоторые другие более древние тексты. То, как можно понимать ветхозаветние книги, учитывая научные изыскания, подробно описывал и объяснял священник Александр Мень. Адресую читателей к его трудам, чтобы не отвлекаться от основной темы своих размышлений.
Несмотря на то, что многие верующие продолжают понимать ветхозаветние тексты буквально, многие другие верующие, особенно более образованные люди, понимают эти тексты иначе. Если не предполагать того, что сорокодневное воздержание от воды Моисеем было сверхъестественным чудом, то можно не считать число сорок буквальными сорока сутками или же выражение «не ел и не пил» понимать как какой-то риторический приём. Помимо историко-критических аргументов, в пользу предположения, что число сорок может не иметь буквального смысла, говорит то, что это число многократно упоминается в Библии в значимых изложениях, и, соответственно, может иметь символический смысл.
Так, например, сорок дней упомянуты при описании потопа (Быт. 7:12). Сорок лет Моисей провёл в земле мадианитян (Деян. 7:30). Сорок дней и сорок ночей Моисей молился за народ после того, как народ впал в грех (Втор. 9:18, 25). Израильские разведчики ходили смотреть обетованную землю сорок дней (Чис. 13:26). Евреи странствовали по пустыне сорок лет (Втор. 8:2). Пророк Илья шёл до горы Хорив сорок дней и сорок ночей (3 Цар. 19:8). В Новом Завете, помимо того, что Иисус постился сорок дней и сорок ночей, сорок дней проходит между воскресением и вознесением Иисуса (Деян. 1:1). Но это даже не все примеры, которые можно найти в Библии с упоминанием числа сорок, а наиболее важные.
Что может означать число сорок? Не погружаясь в иудейскую гематрию, приведу мнение, которое высказывают некоторые христианские авторы. С их точки зрения, число сорок символизирует полноту, являясь произведением числа четыре (символа четырёх сторон света, то есть пространственной законченности) и числа десять (символа относительной завершённости, числа, полученного путём сложения трёх и семи, каждое из которых, опять же, несёт своё значение).
Библейский автор мог точно не знать, сколько дней не ел и не пил Моисей, но знать предание, которое записал в ветхозаветнем тексте. Возможно, автор указал число сорок из-за символики, заключённой в этом числе. (Я не рассматриваю версию крайнего скептицизма о том, что Библия не содержит никакой исторической истины, но для меня более приемлемы относительно рациональные версии библейских событий). Если сорок это символическое число, возможно, Иисус также постился не сорок дней. Срок поста не так значим, как смысловое содержание текста. Вместе с тем, мне кажется интересным и важным тот факт, что евангельский текст не утверждает, что Иисус не пил сорок дней, а говорит лишь то, что ничего не ел и испытал голод.
В богословском смысле сорокодневный пост Иисуса как будто повторяет сороколетнее странствование израильтян по пустыне, а также и намекает, что Иисус подобен Моисею, который, как можно сказать, тоже постился сорок дней и ночей. Христианские комментаторы традиционно сравнивают Иисуса с Моисеем, называя Иисуса новым Моисеем.
Искушения
Иисус постился, испытал голод и почувствовал побуждение: «если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами». Комментируя это, Уильям Баркли, автор многотомного комментария к Новому Завету, предположил, что такое искушение могло возникнуть у Иисуса при виде камней пустыни, которые были очень похожи на булки. Иисус ответил словами книги Второзаконие: «написано: «не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих»» (Втор. 8:3). Выражение «не хлебом единым...» стало крылатой фразой. В широком смысле это речение можно понять как утверждение, что у человека есть не только физические потребности, но и духовные. В узком же смысле, понятном из контекста Второзакония, речь идёт об испытаниях, которые демонстрируют зависимость существования человека от Бога.
Ответ Иисуса на искушение явно указывает, что Он избрал путь ограничения и лишения в единении с Богом, а не возможность использовать Бога для удовлетворения своих нужд, подобно роптавшим в пустыне евреям. Иисус как бы подчёркивает, что Бог нужен для чего-то большего, чем исполнение желаний. Однако, это не означает, что Бога нельзя просить о помощи. Ведь Бог посылал евреям манну в пустыне, а Иисус включил в молитву «Отче наш» просьбу о «хлебе насущном». Таким образом, библейский текст утверждает зависимость человеческой жизни от Бога, но не поощряет корыстное или эгоистичное отношение к Богу.
Данный евангельский текст подталкивает к размышлению о значении постов и аскезы (необязательно и даже опасно понимать их максималистски). В некоторых религиозных традициях сохраняется архаичное представление (либо его отголоски), что аскетические практики нужны для того, чтобы побудить или заставить богов выполнить просьбу человека. В библейском тексте посты или аскезы понимаются иначе. Пост выражает эмоции человека (когда человек охвачен сильными эмоциями, то может теряться потребность в еде на какое-то время), и в идеале пост должен выражать смирение. Постясь, человек как бы показывает, что потребность в удовлетворении духовного голода важнее удовлетворения естественных физических желаний. Посты и аскеза подразумевают примат духовных ценностей над материальными.
Вторым искушением Иисуса было побуждение броситься вниз с крыши иерусалимского храма, причём подкреплялось оно ссылкой на библейский текст: «если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: «Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнёшься о камень ногою Твоею»». Это искушение означает, что Бог должен нарушить законы природы, потому что так говорит Библия. Приведённая ссылка является выдержкой из псалма (Пс. 90:11-12), но псалом не утверждает того, что ангелы понесут на руках падающего с огромной высоты человека. «Да не преткнёшься о камень ногою твоею» означает, что идущий по земле человек не споткнётся о камень. Это отчётливо показано во многих современных переводах.
Смысл псалма в том, что ангелы сохранят уповающего на Бога «во всех путях» (этих слов нет в евангельской цитате, но они есть в псалме) от того, чтобы он спотыкался, и, вероятно, падал. Текст несёт образное описание, указывая на помощь человеку на жизненных путях, а не на то, что он не разобьётся, прыгая с крыши храма. Несомненно, это хороший пример того, как библейский вербализм ("буква" Писания) способен исказить смысл текстов, и насколько опасным может быть буквальное понимание. Можно предположить, что искушение прыгнуть с крыши было сопряжено с длительным голоданием, оказавшим влияние на психическое состояние Иисуса, и тут в его памяти всплыл этот стих.
Иисус отвечает также библейским стихом: «не искушай Господа Бога твоего» (Втор. 6:18). В первоисточнике эти слова связаны с тем, как вели себя израильтяне в пустыне, и направлены против ропота на Бога. Иисус употребляет цитату не ограничиваясь только одним контекстом событий: «не искушай Бога» значит «не испытывай Бога» ни в каком случае. Интересно, что Иисус не утверждает того, что текст псалма использован неверно. Библейские повествования полны чудес и ожидать чудес или желать чудес было в то время естественным. Но в наши дни эта история обретает дополнительный смысл (впрочем, вполне применимый к любому времени). Зачем нужна вера без чудес? Зачем нужен Бог без чудес? Если мы не видим чудес, то существует ли Бог? История искушений Иисуса прямо указывает, что для поклонения Богу чудеса не требуются. Иисус отвергает библейский вербализм и отказывается от идеи доказывать близость Бога (на что указывали слова «если ты сын Божий») чудесной сенсацией. Позднее перед распятием Иисус скажет в молитве: «не Моя воля, но Твоя да будет» (Лук. 22:42), и крест станет кульминацией ситуации, когда кажется, что Бога уже рядом нет («Боже мой, для чего ты оставил меня?»). Что это за Мессия, если он на кресте? Чуда не случилось: Иисус не сошёл с креста. Казалось бы, в этой точке истории должен произойти крах веры. Но произошло нечто иное. Бог открыл другое измерение веры. Существует нечто более важное и ценное, чем чудеса.
Третье искушение легче себе представить, предполагая, что искуситель принял некоторый образ (но это вполне могло происходить и в воображении Иисуса): «все царства мира и славу их... всё это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне». Если не было никакого образа дьявола, то всё искушение приобретает исключительно аллегорический характер, не теряя при этом своей значимости. Однако, слова о поклонении вызывают ассоциацию с языческим культом, что подтверждается также ответом Иисуса из книги Второзаконие: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Втор. 6:13; 10:20). Такой ответ подразумевает в контексте Второзакония заповедь единобожия и отказ от служения богам языческих народов.
Теперь стоит сделать небольшое отступление, чтобы напомнить об эволюции представлений о дьяволе. В евангельские времена, по-видимому, ещё не сложились традиционные христианские представления о дьяволе как противостоящей Богу силе и источнике зла. Искушение поклониться не подразумевало культ сатаны в собственном смысле слова. Кажется очень заманчивым представлять, что Иисусу была предложена сделка с дьяволом, подобная фаустовской сделке с Мефистофелем. Но исторически этот мотив появился в результате развития средневековых образов, и значит, евангельский текст подразумевал что-то другое.
Учитывая культурный контекст и смысл цитаты, приведённой Иисусом, логично предполагать, что искушение могло подразумевать языческий культ. В переводе под редакцией Кулаковых такой смысл отражается путём добавления к словам «падёшь ниц и поклонишься» смысловой вставки «как божеству». Комментируя, Толковая Библия Лопухина упоминает мнение экзегетов, которые считают, что «царства мира», обещанные дьяволом, подразумевают языческие страны, находящиеся в его власти, в отличии от святой земли Израиля, которая принадлежит Богу. Возможно, суть искушения состоит в поклонении богам языческих народов (или какому-то значимому языческому божеству), которые считались «покровителями» этих народов, чтоб обладать их царствами. Иисус говорит: «отойди от Меня, сатана», что в подлиннике подразумевает эмоционально окрашенную реплику типа: «прочь с глаз Моих!». Подобная реплика в иудейской культуре вполне понятна, если искушение включало в себя какое-либо языческое действо.
Если же вынести за скобки вопрос о значении поклонения и обобщить коротко, то мотивом третьего искушения были власть и обладание. Земная власть, политическое могущество, обладание огромным материальным состоянием — всё это может подразумеваться как заманчивая цель, достичь которой возможно, поставив её на пьедестал жизни как высшую ценность, что будет означать поклонение этому в широком смысле. Иисус это отверг: он видел целью своей жизни служение людям, а не то, чтобы они служили ему (Матф. 20:28), не власть над людьми.
Елена Преображенская (с)
Эта небольшая статья написана в цикле размышлений над библейскими текстами с комментариями, начатых в рассылке и блоге "Записки бунтаря" (в wordpress).
|